Музыка под занавес - Страница 110

110

Она произнесла эти слова таким тоном, словно ей до сих пор было больно за мертвого поэта.

— Прошу вас, не обижайтесь, доктор Коулвелл, но мне… я должен спросить: с вами мистер Федоров ничего себе не позволял?

— У меня есть постоянный партнер, инспектор.

— При всем моем уважении, доктор… — Ребус покачал головой. — Вы — красивая женщина, а у меня сложилось впечатление, что Александр Федоров был неравнодушен к женскому полу. И сдается мне, что никакой партнер, если только он не чемпион мира по боевым искусствам, его бы не остановил.

Скарлетт Коулвелл снова улыбнулась и тут же в приливе напускной стыдливости опустила взгляд.

— Да, — призналась она, — вы правы. После нескольких бокалов либидо Александра, гм-м… поднимало голову.

— Изящно сказано. Это его слова?

— Нет, мои. Мои собственные.

— Тем не менее Федоров, похоже, считал вас своим близким другом, иначе он не говорил бы с вами столь откровенно.

— Мне кажется, у Александра не было настоящих друзей. Это довольно распространенное явление среди писателей и поэтов — на всех остальных людей они смотрят как на материал для своих произведений. А как можно спать с человеком, зная, что впоследствии он об этом напишет и весь мир будет читать описание самых интимных мгновений твоей жизни?

— Кажется, я вас понимаю… — Ребус слегка откашлялся. — Но ведь Федоров должен был как-то… усмирять то самое либидо, о котором вы упомянули.

— О, у него были женщины, инспектор!

— Здесь, в Эдинбурге? Неужели снова студентки?

— Этого я не знаю.

— А как насчет Абигайль Томас из Поэтической библиотеки? Кажется, в первую нашу встречу вы упомянули о том, что она влюблена в Федорова.

— Если она и испытывала к нему какие-то чувства, то без взаимности, — отмахнулась Коулвелл, потом, немного подумав, спросила: — Вы действительно считаете, что Александра могла убить женщина?

Ребус пожал плечами. Он много раз пытался представить себе, как изрядно подвыпивший Федоров идет по Кинг-стейблз-роуд и вдруг натыкается на женщину, которая предлагает ему бесплатный секс. Пошел бы он с незнакомкой?.. Может быть. А с женщиной, которую он знал?.. Этот вариант казался Ребусу куда более вероятным.

— Скажите, в разговорах с вами мистер Федоров никогда не упоминал фамилию Андропов? — спросил он.

Коулвелл задумалась, беззвучно шевеля губами. Очевидно, она несколько раз повторила фамилию про себя, потом покачала головой:

— Извините, нет…

— А как насчет Кафферти?

— Тоже нет. — Она взглянула на него. — Похоже, вам от меня мало проку.

— Иногда, — наставительно сказал Ребус, — отрицательный результат не менее важен, чем положительный.

— Это как у Шерлока Холмса? Я никак не могу запомнить эту цитату. «Отбросить все…» Ну вы-то должны ее знать…

Ребус солидно кивнул, не желая, чтобы она сочла его недостаточно начитанным. Каждый день по дороге на работу он проходил мимо статуи Шерлока Холмса на углу Лит-стрит. Как он выяснил, статую воздвигли на том самом месте, где еще недавно стоял дом, в котором прошло детство Конан Дойла.

— Как там дальше?..

Ребус пожал плечами:

— Я, как и вы, никак не могу запомнить ее полностью.

Поднявшись, Коулвелл обогнула стол и, слегка задев Ребуса юбкой по ногам, протиснулась мимо него к полкам и сняла оттуда какую-то толстую книгу. Ребус успел заметить надпись на корешке — это был сборник цитат. Отыскав раздел, посвященный Конан Дойлу, она стала водить пальцем по страницам, отыскивая нужную цитату.

— Ага, вот: «…Отбросьте все невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался». — Коулвелл нахмурилась. — Опять я все перепутала — мне казалось, что речь шла о том, чтобы исключить наиболее вероятное — то, что лежит на поверхности.

— Гм-м… — глубокомысленно протянул Ребус в надежде, что она примет его мычание за согласие. Затем он поставил пустую кружку на стол. — Скажите, доктор Коулвелл, могу я, в свою очередь, обратиться к вам с просьбой?

— Услуга за услугу?..

Она прищурилась и захлопнула том. В воздух взвилось небольшое облачко пыли.

— Я только хотел попросить у вас ключ от квартиры Федорова.

— Вам повезло, инспектор. Какой-то человек из коммунального ведомства должен был заехать за ним, но так и не объявился.

— Кстати, что они собираются сделать с его вещами?

— Консульство обещало все забрать — ведь какие-то родственники у него, наверное, все же остались.

Она вернулась за стол и, выдвинув ящик, достала оттуда кольцо с ключами и протянула их Ребусу. Он кивнул и спрятал ключи в карман.

— У нас на первом этаже постоянно дежурит консьерж, — сказала Коулвелл. — Если меня вдруг не окажется на месте, можете оставить ключи у него. А вы не забудете про запись? — добавила она после короткой заминки.

— Можете на меня рассчитывать.

— Тот парень со студии сказал, что это — единственная уцелевшая копия. — Она вздохнула. — Бедный мистер Риордан — какая жуткая смерть!..

Выйдя на улицу, Ребус нашел лестницу, ведущую с Джордж-сквер на Бакли-плейс, и спустился по ней. Здесь было полно студентов, которые выглядели… как самые обычные студенты, погруженные в учебу, и он им даже немного позавидовал. У подножия лестницы Ребус ненадолго остановился, чтобы закурить сигарету, но в воздухе заметно похолодало, и он решил, что гораздо приятнее будет курить в помещении.

Квартира Федорова выглядела в точности так же, как в прошлый раз. Лишь на столе было разложено несколько листов бумаги, извлеченных из мусорной корзины и тщательно разглаженных. Очевидно, это Скарлетт Коулвелл искала среди черновиков следы последнего стихотворения Федорова. Глядя на них, Ребус вспомнил о своих шести экземплярах «Астапово-блюза» — и о том, что ему нужно найти человека, который мог бы продать их для него через интернет-аукцион. Внимательно осматривая комнату, он, однако, обнаружил, что нескольких книг Федорова недостает. «Тоже Коулвелл, — подумал он, — или здесь похозяйничал кто-то другой?» Сделанное открытие заставило его задуматься, не опоздал ли он с продажей книг: безусловно, появление на рынке большого количества экземпляров с автографом поэта должно было сбить цены. Пока Ребус раздумывал над этим, зазвонил его мобильник. Номер на экране показался ему незнакомым, но перед ним стоял международный код.

110